COIL

Довольно трудно разобраться во взаимоотношениях музыки и времени. Ничто не может разбудить человеческую память так, как популярная песня какого-то периода - у каждого есть своя банальная поп-песня, втайне хранимая из-за ассоциаций, связанных с ней. Но иногда музыка может глубже проникнуть во время, стучась во всю сферу мгновенного подсознания.

Есть музыка, которая привязана не только к своему времени, фатальный романтизм The Doors - это не просто звуковая дорожка к "Ароса1уpsе Now", но по сути и к войне во Вьетнаме. Кажется, что он, попав в искривленное время, появился в конце 70-х - начале 80-х в качестве саунда пост-панкового декаданса. A The Velvet Underground уже претерпели три превращения, выступив в роли Крестных Отцов: Панка, Postcard и Creation.

Слушая сегодня музыку Throbbing Gristle, возвращаешься воспоминаниями в эру экспериментаторства, где-то между 1976-м и 1980-м годами, когда были отброшены все условности, и возможности казались неограниченными. Хотя даже сейчас саунд TG удивляет своей современностью.

В эру, когда электронная технология еще не достигла теперешнего уровня развития, TG уже изобрели свои собственные инструменты. Как говорит Peter "Sleazy" Cristopherson в комментариях к компакт-диску TG, выпущенному Mute: "Я использовал на сцене цифровое сэмплирование еще до того, как были изобретены Fair-lights, a Chris собирал такую аппаратуру, о которой в то время и не слышали, ее просто негде было взять."

Если лучше оснащенные электронные музыканты и могут чему научиться у TG сегодня, так это умению работать не с самими инструментами, а со своим воображением. То, что TG создали на своих классических студийных альбомах "D.O.A." и "20 Jazz Funk Greats", а также и на строгом концертном выступлении "Heathen Earth" (сейчас входящих в каталог Mute) - это сложный, структурный, привязанный к нашей окружающей среде саунд. В нем витают призраки английской индустриальной архитектуры: заброшенные заводы, пустые склады с чернеющими разбитыми окнами. Эти звуки до сих пор пробуждают в памяти знакомые ландшафты Англии.

Темы TG - зловещие черты второй индустриальной революции: компьютеризация, прогнившие тоталитарные тенденции, лежащие в основе политической системы Английского Государства. Эти темы кажутся еще более больными и уместными особенно сейчас, когда мы наконец узнали, что Палата Общин, а не область музыки является лучшим местом для выявления фашистов. TG, без сомнения, были фетишистами, но никогда фашистами. Они, конечно, могли присвоить в качестве своего знака молнию Oswald'a Mosley - "Англия. Вспыхни!" (как это до них сделал David Bowie), но сегодня достаточно очевидно то, что их идея горения Англии весьма отличалась от той, что красовалась на черных майках Mosley. TG учили ненормальности, разнообразию и воображению - идеям, полностью чуждым профессиональному словарю фашизма.
Если мантия TG и была кем-то унаследована, то наверняка - экспериментальной группой Coil.

Руководимая заслуженным государственным деятелем Sleazy Cristopherson'ом, она росла на сотрудничестве двух молодых музыкантов (John Balance и Steven Е. Thrower), каждый из которых в молодости испытывал сильное воздействие TG.

Они разделяют желание TG отразить реальность сегодняшней Британии, но, делая это, трансформируют эту реальность, создавая аллегории, вступающие в резонанс с событиями, скрытыми в тайниках памяти. Сверх того, они владеют способностью творить из музыки ландшафт, который иногда имеет вид песков Рима, иногда - сельской Англии, иногда - пустыни из разбросанных кирпичей и битого стекла, все еще населенной отзвуками TG. Обложка их чарующего альбома "Horse Rotorvator" пропитана некой странной и навязчивой атмосферой его содержимого. Снимок эстрады для оркестра был сделан ранним вечером в Английском парке: вдали можно узнать очертания подъемного крана; кто-то спит на скамейке, сверху падает свет. Но есть в этом изображении что-то, не дающее покоя; ощущение, которое можно истолковать, лишь осознав, что эта эстрадная площадка - именно та, которую когда-то в Hyde Park взорвала Ирландская Республиканская Армия. Тот факт, что лошади вооруженных сил были убиты взрывом, превращает надпись на обложке в обычную шутку в стиле черного юмора: "Мы вспахиваем поля и бросаем нашу мертвую лошадь на земле."

"Вокруг таких мест витает какая-то особая атмосфера", - говорит Стивен Трауер, - "мест, где что-то произошло." "Большая часть пластинки фактически построена по принципу фильма, - продолжает Sleazy, - "в том смысле, что в ней присутствует обилие намеков на улицу или дом, где что-то случилось. Мы старались быть более щепетильными в выборе тейпов, поэтому они использованы лишь там, где имеют особое отношение к предмету песни или к самой атмосфере. В TG я зачастую располагал целой кучей лент и мог проигрывать любую более или менее подходящую. В те дни мы увлекались методом Burroughs'a: "как случаен случай". То, чем мы сейчас занимаемся - великое дело, в котором мы уделяем больше места расчету и отбору."

Пьер Паоло Пазолини (Pier Paolo Pasolini), итальянский кинорежиссер, который нашел свое вдохновение, а в конце концов, и смерть среди головорезов, охотников за сумками и мальчиков-проституток, околачивающихся на улицах Рима, занимает большое место в замыслах творений Coil. Они разделяют не только его преступные страсти, но и его интерес к эротике католической религии. Стены их квартиры на западе Лондона украшены мрачными мексиканскими иконами.

"Мы шутим даже с богами", -поясняет Джон, - "в конце концов мы же их сами и выдумываем."
"Собор в Огне" ("Cathedral In Flames"), самая удачная вещь из. альбома "Scatology", основана на фильме "Сало: 120 Дней Содома" ("Salo: 120 Days of Sodom") Пазолини - ужасающем трактате о сексе и власти. На альбоме "Horse Rotorvator" есть песня, которая называется "Ostia (The Death Of Pasolini)", в которой обстоятельства смерти Пазолини перенесены на трагическую судьбу одного из приятелей Coil, который покончил с собой, бросившись с Белых Скал Дувра, этого великого символа Англии.
Coil верят, что эти смерти вызваны воздействием противоположных идей.

"Обе они тесным образом связаны с мифом Фишера Кинга ", - говорит Бэлэнс, - "той частью мифа Грейл (Grail), которая несет в себе идею о том, что "король должен умереть ради того, чтобы его страна могла жить". Это весьма обширная тема, которую Пазолини себе хорошо представлял; он сам писал на эту тему стихи и умер именно такой смертью. Как будто выбирая образ своей жизни, он предопределял и образ своей смерти."

Миф о юном боге, чьи аппетиты слишком велики, "чтобы быть ограниченными самой жизнью - один из тех, что имеет свое наиболее популярное воплощение в легендарной судьбе Джеймса Дина: "живи быстро и умри молодым", но на самом деле он гораздо древнее. Его истоки можно найти у Бодлера, Рембо, Арто и даже еще раньше.

"Некоторые из этих людей стали знаменитыми в мире искусства", - говорит Sleazy, - "как те, о которых вы упоминали, но большинство из них к 20-ти годам были уже мертвы. Если вы становитесь знаменитым, то ваша судьба в определенном смысле предрешена.

Есть тe немногие, вокруг которых присутствует какое-то сверхъестественное свечение; знаешь, что они должны в ближайшие годы умереть, ну а им просто нет до этого никакого дела."

Напрашивается очевидный вопрос, касающийся их работы: "Уместна ли в сегодняшнюю эпоху СПИДа эта фетишизация жизни, сгорающей за мгновение? Ведь смерть возвеличивается более всего, лишь когда сами условия придают ей исключительную ценность?"

"Я не думаю, что существует такая исключительная ценность смерти, которая настолько же важна, как сам факт, который она представляет. Нас обвинили в том, что мы психически ненормальны, и постоянно привлекаем к этому внимание, но все это - не просто так, ведь у нас были друзья, которые уже умерли, и мы имеем право на такие темы. Только сейчас это делать более уместно, чем пять лет назад." Строка "Тебя поедает твой преданный любовник" на 'Circles of Mania' звучит как намек на СПИД, в чем, возможно, и состоит смысл этой метафоры.
"Предполагалось, что в основе станет картина фигуры Христа, объятой пламенем," - объясняет Бэлэнс, - "которая была вызвана вместе с видениями горящего ада, демонов и всего такого у Св. Антония воздействием на него спорыньи. Той самой, из которой Эбби Хоффман синтезировал ЛСД. Спорынья заражала злаковые и таким образом попадала в хлеб, зачастую случайно. Она вызывала когда ужасные картины, когда - привлекательные, как повезет. Единственной проблемой было то, что потом чернели конечности, начиналась гангрена, и они отваливались."
Ты имеешь в виду то, что человек оставался без ног?
"Точно. Вообще эта песня очень близка к пародии. В середине есть такое место, где пение обрывается смехом. Когда я ее пел, я засмеялся, подумав: "Ну сколько же можно мучиться?"
Для Coil во всем скрыт черный юмор, которого, как им кажется, многие не замечают.

"В самом деле", - говорит Sleazy, - "то, что у нас вообще есть чувство юмора, для многих является неожиданностью. Когда мы, например делали 'Tainted Love', многие не могли понять, зачем мы делаем такие отвратительные вещи. Но вообще это было весело, несмотря на серьезный момент - все деньги пошли в фонд помощи больным СПИДом. В этом - суть попытки работать сразу на нескольких уровнях."

У Coil постоянно имеют место обращения к величию и эротике классических образов. "В современной музыке существует полное неприятие любых исторических обращений", - говорит Sleazy. "Можно вернуться к 50-м или 60-м годам", - добавляет Бэлэнс, - "потому что для рок' или поп-музыки - это классический период, но с какими претензиями его не интерпретируй, все же хочется добраться до чего-то более основного, до оригиналов или чего-нибудь подобного."

"На глухих улицах Британии обитают монстры", -убежденно говорит Бэлэнс. "Марк Смит (Mark Smith) из The Fall встречал их, да и я тоже видел их несколько раз. Это крадущийся дьявол. У Британии есть своя тайна, которую люди просто не замечают, потому привыкли к ней. Хаос вползает в наши квартиры. Он уже там. Я его люблю и ищу с ним встречи." Одиссея продолжается.